Зет - Илья Витальевич Косов

Его цепкий и суровый взор был обращен на всех сразу и на каждого по-отдельности, он подмечал каждую деталь, каждое движение, оценивал сильные и слабые стороны врага, изучал его поведение, характер, повадки. Одновременно с этим в голове его крутились десятки вариантов, он мог просчитать эту битву чуть ли не до самого конца. Казалось, ничто не могло его отвлечь…

Кирстен частенько раньше интересовался, каково это — чувствовать ману, какая она на вкус, цвет или запах? Никто не мог дать точного ответа, и он вскоре сдался. Но именно сейчас в этот самый день, который он называл уже «худшим днем в его жизни», его детская мечта исполнилась.

Чувство тяжести окатило его с головой, будто волна буйной горной реки, он ощущал одновременно страх и восхищение! Удивительно, все краски вмиг исчезли, оставив лишь солнце пылать алым в черных небесах. Этот вид так поразил Кирстена, что он на несколько секунд застыл, прекратив думать о чем бы то ни было, но приходило время возвращаться в реальность — порой такую жестокую, но по-прежнему удивительную. Теперь пред ним раскинулся сказочный яблочный сад, в нём словно остановилось время — стволы иссушились, листья опали и только яркие и сочные плоды остались покачиваться на ветвях.

Главнокомандующему пришлось долго приходить в себя, прежде чем он понял, что вообще произошло. В одно жалкое мгновение целая тысяча его солдат лишилась жизни. Сколько матерей лишилось сыновей, сколько жён лишилось мужей, сколько девушек лишилось своих возлюбленных? Список можно было бы продолжать еще дальше, но Кирстен не хотел… у него не было права.

«Твою…! Вот ведь з…зараза!! И кто блять виноват?! Я?! Опять брать всё на себя?! Император, осколок его дери! Пусть эта старая тварь будет виновна, ничего не знаю…»

Странно, но мятежников Кирстен не винил. Он уже давно находил несколько странным то, что в империи было так спокойно, не было несогласных. Он сам недолюбливал Императора, вот только продолжал безоговорочно подчиняться, просто не мог по-другому… Интересно, почему?

Но вернемся к битве. Тысяча солдат легла у его ног в одно мгновенье, он убедился — враг силен, и до этого он просто развлекался. Кирстен с самого начала понимал, что тот сдерживался, но чтобы настолько!

«Хах! И я собирался сдерживать вот ЭТО?! Немыслимо… И всё же, если отдать приказ той роте, отвести отряды с десятого по пятнадцатый в леса, обманный маневр конницей, привлечь внимание, и… И конец настанет на пол часа позже, хах… Бессмысленно, и ведь даже слабостей почти нет у ублюдка. Конечно, можно за одну зацепиться, но приказ…»

Приказ, приказ, приказ… Император — глава, ему подчиняются все. Это просто, обыденно, естественно… это — нерушимая истина и аксиома, она была вырезана на сердце Кирстена. Отказаться от Императора — значит отказаться от себя самого, разве мог он так поступить… И как же тогда ему было быть с «его людьми»?

Главнокомандующего всё еще что-то держало, что-то неведомое и наверняка могущественное, оно сковывало его разум… но Кирстен был умел в обращении с ним. Разум для главнокомандующего — такое же оружие, как его алебарда, как верный конь и пятитысячная армия. Осталось лишь сделать финт, «обманку», и наваждение спадет.

Империя — это прежде всего её народ, с тысячелетней историей и богатой культурой. Не будет Империи — не будет имперцев, и наоборот. Так разве не долг то его? Сохранить страну, а значит сохранить и жизни…

Убеждать и запутывать самого себя пришлось недолго, как развязать узел дилетанта. Знал бы Кирстен про «оковы», что сдерживали его, несомненно, усмехнулся бы, какой их создатель оказывается дурак! И теперь, когда преграды нет, можно наконец-то сделать то, что должно, как настоящий командир.

Кирстен поднял руку в тяжелых латах вверх и сжал кулак. Ошарашенные солдаты, которые остались в живых, лишь потому что были на стенах, так и не начали атаковать вновь, что ему было и нужно. Прямо с огромной высоты он спрыгнул вниз, приземлился с грохотом, оставив даже пару трещин на каменных плитах, что покрывали плац. «Он» терпеливо ждал его на том конце яблочного сада, осталось лишь пройти…

Глава 4 Сделка

Война затронула жизни многих, переплела судьбы более чем многих, и не только людей — от простых фермерских семей, купцов, что наживались на распрях, бардов, что уже готовы были распевать новые сюжеты, измазанные кровью, до настоящих рыцарей, что несли только лишь справедливость… но не всегда, до самого Короля, древнейшего правителя и Императора. Такая маленькая, отнюдь весьма значимая война разгорается быстрее лесного пожара под бушующим ветром, однако её всё же придется немного отложить…

Ведь остались еще те, чей путь тоже ведет к ней, но о них, кажется, все позабыли… Несколько месяцев назад там, в землях, порожденных злым роком, землям, куда не следует ступать простым смертным, там, где даже вездесущие пески выглядят мертвыми, а блуждающие твари лучше бы вообще не появлялись на свет, в небольшом замке с прекраснейшим садом, скрытом от всего мира вот уже больше десяти лет происходило нечто.

«Прекраснейший сад», правда, уже давно потерял свою красоту — от пышущих когда-то самой жизнью экзотических цветов осталась лишь пустая оболочка, иссохшая и потерявшая весь свой цвет. Растения сада просили ни воды, ни воздуха… лишь любви и заботы, однако и то, и другое их владелица все эти годы отдавала вовсе не им.

— Д-давай же, старый ты подлец! Давай! Сколько еще несчастий на мою голову ты желаешь свалить?! — пламенные волосы Алисы изрядно потускнели, платье износилось, а на лицо и взглянуть без грусти нельзя было… если бы на него можно было взглянуть, конечно.

Королева уже должно быть вросла в сырой пол замкового подвала, колени её были истерты в кровь, а исхудалые руки тряслись, похрустывая суставами. Всё это маленькое темное помещение было насквозь пропитано её маной, десятки заклинаний мерцали самыми разнообразными фигурами, высеченными на стенах, претворяя в жизнь самый грандиозный ритуал в её жизни, ритуал, провести который никогда не смог бы смертный. Именно поэтому то был единственный раз, когда Алиса благодарила судьбу за всё, что с ней случилось когда-то очень давно.

Старое тело перед ней тряслось, позванивая магическими цепями, костлявое, блеклое, сливавшееся с такими же тусклыми и невзрачными стенами, но всё еще хранившее жизнь и силу героя. Был бы владелец этого тела сейчас в сознании, он бы наверняка тоже благодарил судьбу за всё, что с ним случилось когда-то очень давно, и вспоминал